Неточные совпадения
— Да — на кой черт
власть, когда
личная собственность уничтожена? — красивым баритоном вскричал бородатый студент и, мельком взглянув на Клима, сунул ему широкую ладонь, назвав себя с нескрываемой досадой...
Эти мысли вызывали у Самгина все более жуткое сознание бессилия государственной
власти и тягостное ощущение
личной беззащитности.
— Но
власть — гуманна, не в ее намерениях увеличивать количество людей, не умевших устроиться в жизни, и тем самым пополнять кадры озлобленных
личными неудачами, каковы все революционеры.
Нельзя быть моральным человеком и хорошим христианином в индивидуальной,
личной жизни и быть жестоким эксплуататором и аморальным в социальной жизни в качестве представителя
власти, хозяина предприятий, главы семьи и пр.
Я никогда, ни в своей философии, ни в своей жизни не хотел подчиниться
власти общего, общеобязательного, обращающего индивидуально-личное, неповторимое в свое средство и орудие.
Я готов себя сознать романтиком вот по каким чертам: примат субъекта над объектом, противление детерминизму конечного и устремление к бесконечному, неверие в достижение совершенства в конечном, интуиция против дискурсии, антиинтеллектуализм и понимание познания как акта целостного духа, экзальтация творчества в человеческой жизни, вражда к нормативизму и законничеству, противоположение
личного, индивидуального
власти общего.
Моя попытка построить философию вне логической, онтологической и этической
власти «общего» над
личным плохо понимается и вызывает недоумение.
Хомяков хорошо говорит о своей властной уверенности, о своем дерзновении, о своем непомерном притязании: «этим правом, этой силой, этой
властью обязан я только счастью быть сыном Церкви, а вовсе не какой-либо
личной моей силе.
То, что близкие до сих пор считали
личной особенностью Петра, теперь являлось общей печатью темной стихии, простиравшей свою таинственную
власть одинаково на всех своих жертв.
Прерогативы
власти — это такого рода вещь, которая почти недоступна вполне строгому определению. Здесь настоящее гнездилище чисто
личных воззрений и оценок, так что ежели взять два крайних полюса этих воззрений, то между ними найдется очень мало общего. Все тут неясно и смутно: и пределы, и степень, и содержание. Одно только прямо бросается в глаза — это
власть для
власти, и, само собой разумеется, только одна эта цель и преследуется с полным сознанием.
Чтобы достигнуть этого, надобно прежде всего ослабить до минимума путы, связывающие его деятельность, устроиться так, чтобы стоять в стороне от прочей «гольтепы», чтобы порядки последней не были для него обязательны, чтобы за ним обеспечена была
личная свобода действий; словом сказать, чтобы имя его пользовалось почетом в мире сельских
властей и через посредство их производило давление на голь мирскую.
В экономическом отношении проповедуется теория, сущность которой в том, что чем хуже, тем лучше, что чем больше будет скопления капитала и потому угнетения рабочего, тем ближе освобождение, и потому всякое
личное усилие человека освободиться от давления капитала бесполезно; в государственном отношении проповедуется, что чем больше будет
власть государства, которая должна по этой теории захватить не захваченную еще теперь область частной жизни, тем это будет лучше, и что потому надо призывать вмешательство правительств в частную жизнь; в политических и международных отношениях проповедуется то, что увеличение средств истребления, увеличение войск приведут к необходимости разоружения посредством конгрессов, арбитраций и т. п.
Но другой вопрос, о том, имеют ли право отказаться от военной службы лица, не отказывающиеся от выгод, даваемых насилием правительства, автор разбирает подробно и приходит к заключению, что христианин, следующий закону Христа, если он не идет на войну, не может точно так же принимать участия ни в каких правительственных распоряжениях: ни в судах, ни в выборах, — не может точно так же и в
личных делах прибегать к
власти, полиции или суду.
Насилие всегда, в лучшем случае, если оно не преследует одних
личных целей людей, находящихся во
власти, отрицает и осуждает в одной неподвижной форме закона то, что большею частью уже гораздо прежде отрицалось и осуждалось общественным мнением, но с тою разницею, что, тогда как общественное мнение отрицает и осуждает все поступки, противные нравственному закону, захватывая поэтому в свое осуждение самые разнообразные положения, закон, поддерживаемый насилием, осуждает и преследует только известный, очень узкий ряд поступков, этим самым как бы оправдывая все поступки такого же порядка, не вошедшие в его определение.
Власть находится в руках людей таких же, как все, т. е. таких, которые всегда или часто готовы пожертвовать общим благом для своего
личного, с тою только разницею, что люди эти не имеют умеряющей их силы противодействия насилуемых и подвержены всему развращающему влиянию
власти.
Все знают, что, напротив, люди, находящиеся у
власти — будь они императоры, министры, полицеймейстеры, городовые, — всегда вследствие того что они имеют
власть, делаются более склонными к безнравственности, т. е. к подчинению общих интересов
личным, чем люди, не имеющие
власти, как это и не может быть иначе.
До тех же пор, пока этого нет, пока среди людей, только называющихся христианами, есть люди нехристиане, люди злые, для своей
личной похоти готовые нанести вред другим, упразднение государственной
власти не только не было бы благом для остальных людей, но только увеличило бы их бедствие.
Для того, чтобы
власть одних людей над другими достигала своей цели ограничения людей, стремившихся к
личным целям в ущерб общего, нужно было, чтобы
власть находилась в руках людей непогрешимых, как это предполагается у китайцев или как это предполагалось в Средние века и теперь для людей, верующих в святость помазания. Только при этом условии получало свое оправдание общественное устройство.
Власть положительно вскружила голову Осипу Иванычу, и
личное местоимение «я» сделалось исходным пунктом его помешательства. Как все «административные» головы, он в каждом деле прежде всего видел свое «я», а потом уж других.
— Мать мою взорвала такая иезуитская двуличность; она забыла предостережение Бениса и весьма горячо и неосторожно высказала свое удивление, «что г. Камашев хвалит ее сына, тогда как с самого его вступления он постоянно преследовал бедного мальчика всякими пустыми придирками, незаслуженными выговорами и насмешками, надавал ему разных обидных прозвищ: плаксы, матушкина сынка и проч., которые, разумеется, повторялись всеми учениками; что такое несправедливое гонение г. главного надзирателя было единственною причиною, почему обыкновенная тоска дитяти, разлученного с семейством, превратилась в болезнь, которая угрожает печальными последствиями; что она признает г. главного надзирателя
личным своим врагом, который присвоивает себе
власть, ему не принадлежащую, который хотел выгнать ее из больницы, несмотря на позволение директора, и что г. Камашев, как человек пристрастный, не может быть судьей в этом деле».
Говорят, все люди со
властью, когда стареют, охотно идут на эту удочку, на удочку исключительной,
личной преданности…
Академия Художеств существовала в России едва ли не одним именем; Екатерина даровала ей истинное бытие, законы и права, взяв ее под
личное Свое покровительство, в совершенной независимости от всех других
властей; основала при ней воспитательное училище, ободряла таланты юных художников; посылала их в отчизну Искусства, вникать в красоты его среди величественных остатков древности, там, где самый воздух вливает, кажется, в грудь чувство изящного, ибо оно есть чувство народное; где Рафаэль, ученик древних, превзошел своих учителей, и где Микель Анджело один сравнялся с ними во всех Искусствах.
Чтобы довершить влияние своих убеждений, Овэн отказался от всякого формального проявления начальнической
власти в своих отношениях с рабочими и предоставил их собственному суду определение степени искусства в работе и
личных достоинств каждого.
Эта жажда
власти и
личных успехов и эти постоянные мысли все в одном направлении расхолаживают людей, и Ариадна была холодна: и ко мне, и к природе, и к музыке.
«Я же, со своей стороны, — так заканчивался этот циркуляр, — за благо признаваю, в силу облекаемой
власти и политического равновесия, как равно и высшего соображения причин, клонящих намерение к строжающему нейтралитету, то имеешь ты, старшина (имярек), с прочею низкою властию приложить всемерное старание под страхом в противном могущем быть случае наистрожайшего штрафования, не исключая
личной прикосновенности по закону и свыше…
Русский крестьянин, при своем отвращении от
личной поземельной собственности, так верно подмеченном вами, при своей беззаботной и ленивой природе, мало-помалу и незаметно запутался в сети немецкой бюрократии и помещичьей
власти.
Это значит, что они не совсем хорошо поняли тенденции доктора и статского советника И. Вернадского, который, как известно, всякое вмешательство общественной
власти в дела граждан считает
личною для себя обидою.
Теургическая
власть дана человеку Богом, но никоим образом не может быть им взята по своей воле, хищением ли или потугами
личного творчества, а потому теургия, как задача для человеческого усилия, невозможна и есть недоразумение или богоборство.
Власть же, облеченная в стальные латы государственно-правового строя, тщетно разрешает неразрешимую проблему соединения
личной свободы во всем ее своеобразии и единообразного, для всех равного порядка.
В объективации человек находится во
власти детерминации, в царстве безличности, в трансцендировании человек находится в царстве свободы, и встреча человека с тем, что его превосходит, носит
личный характер, сверхличное не подавляет личности.
Средний человек всех социальных классов и группировок всегда имеет не очень высокие
личные качества, он детерминирован социальной средой, находится во
власти социальной обыденности.
Все определяемое извне, все детерминированное, все основанное на
власти объективности есть не
личное, безличное в человеке.
Пол есть безличное в человеке,
власть общего, родового;
личной может быть только любовь.
Утопия совершенного общества в условиях нашего мира, утопия священного царства и священной
власти, утопия совершенной и абсолютной общей воли народа или пролетариата, утопия абсолютной справедливости и абсолютного братства сталкивается с верховной ценностью личности, с
личной совестью и
личным достоинством, со свободой духа и совести.
Пробуждение
личной нравственной ответственности есть основной нравственный процесс в человечестве, который как раз изымает нравственный феномен из
власти общества и из компетенции социологии.
Только мистическая любовь, которая преодолеет в себе стихию рода и будет до глубины
личной, окончательно выпадет из социальной обыденности и освободится от
власти общества.
Уже греческая этика, начиная с Сократа, пыталась эмансипироваться от
власти общества и закона, пыталась проникнуть в
личную совесть.
Свобода, то есть ограждение
личных прав британского подданного, делает то, что нельзя и органам
власти действовать более энергично и против злоумышленников, и против уличной проституции, и против пьянства.
Чтение этого письма заставило Николая Павловича еще сильнее почувствовать тяжесть своего положения. Чтобы спасти Империю от угрожающего ей волнения, даже, быть может, междоусобицы, надо было действовать немедленно, не теряя ни минуты, с решительностью, с полною силою, а он, без
власти, без права что-либо непосредственно предпринять, мог распоряжаться только через других, и не как повелитель, а единственно по степени
личного их к нему доверия.
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой
власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с
властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за всё совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, имеющее как и каждый человек, свои
личные привычки, страсти, стремления к добру, красоте, истине, — что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, т. е. читанием книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Отношения труда и капитала не могут быть регулированы индивидуально, предоставлены исключительной
власти личной конкуренции — они подлежат государственной и общественной регуляции.
Какое же страшное губительное суеверие то, под влиянием которого люди, пренебрегая внутренней работой над собою, то есть тем одним, что действительно нужно для блага своего и общего и в чем одном властен человек, направляют все свои силы на находящееся вне их
власти устройство жизни других людей и для достижения этой невозможной цели употребляют наверное дурные и вредные для себя и других средства насилия, вернее всего отдаляющие их как от своего
личного, так и от общего совершенства?!
Люди этой партии говорили и думали, что всё дурное происходит преимущественно от присутствия государя с военным двором при армии, что в армию перенесена та неопределенная, условная и колеблющаяся шаткость отношений, которая удобна при дворе, но вредна в армии; что государю нужно царствовать, а не управлять войском, что единственный выход из этого положения есть отъезд государя с его двором из армии; что одно присутствие государя парализирует 50 тысяч войска, нужных для обеспечения его
личной безопасности; что самый плохой, но независимый главнокомандующий будет лучше самого лучшего, но связанного присутствием и
властью государя.
Так что в наше время в нашем христианском мире одни люди, огромное большинство людей, живут, внешним образом исполняя еще церковные обряды по привычке, для приличия, удобства, из страха перед
властями или даже корыстных целей, но не верят и не могут верить в учение этой церкви, уже ясно видя ее внутреннее противоречие; другая же, всё увеличивающаяся часть населения уже не только не признает существующей религии, но признает, под влиянием того учения, которое называется «наукой», всякую религию остатком суеверия и не руководится в жизни ничем иным, кроме своих
личных побуждений.
И тут Христос говорит: только в мирской жизни сильные мира пользуются и радуются славой и
властью личной жизни; но вы, ученики мои, должны знать, что смысл жизни человеческой не в
личном счастье, а в служении всем, в унижении перед всеми.
Со дня рождения положение человека таково, что его ждет неизбежная погибель, т. е. бессмысленная жизнь и бессмысленная смерть, если он не найдет этого, чего-то одного, которое нужно для истинной жизни. Это-то одно, дающее истинную жизнь, Христос и открывает людям. Он не выдумывает это, не обещает дать это по своей божеской
власти; он только показывает людям, что вместе с той
личной жизнью, которая есть несомненный обман, должно быть то, что есть истина, а не обман.